Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки - Страница 63

К оглавлению

63

Осветилось все место битвы, по лесу пошел гул раскатами, и огненная стрела, ослепляя глаза ярким блеском, ударила в змея. Только его и видели. Разорвало его, беднягу, всего на куски, и те куски не то спалило, не то раскидало по лесу.

Богатыри стоят, смотрят… понять не могут, что это такое было?.. Смотрели, смотрели, пожали плечами, да и поехали прочь. Фомка за ними. И вот слышит он, богатыри говорят между собою тихонько:

— Ну, что, Ильюша?

— Да что, Алеша! я, братец, правду люблю говорить. В жизнь свою не случалось так чисто покончить дело!

И вернулись они в город Углич, где люди, узнав, кто одержал победу, не захотели и верить старым богатырям; думали, что это они вдвоем убили змея, и только из милости уступают Фомке всю честь. А впрочем, приняли всех троих с великим почетом.

V

После того назвали богатыри Фому своим меньшим братом и стали честить, как равного.

И ездили они долго втроем, сперва по святой Руси, а потом и по разным краям чужеземным. И было у них за это время работы немало. Попадались им великаны и в три сажени, и в семь, и в десять; и змеи разного сорту, то о шести, то о двенадцати головах, а то и более; и эфиопские короли с несметными ратями, и турецкие, и татарские, и китайские витязи, — и против всех их, по уговору, выходил Фома первый. Выйдет, живо дело все сам покончит, а два старших богатыря поглядят да, потупив голову, и поедут прочь.

И вот стали старые богатыри призадумываться. Видят: дела им никакого нет, всю работу Фомка себе забрал, а и просить-то его, чтобы уступил, не смеют, боятся, что стары уж стали очень и, чего доброго, еще перед ним, молодым, осрамятся.

Стали они об этом промеж себя разговаривать. И вот говорит Илья Муромец:

— А что, Алеша, ведь дело-то наше дрянь! Состарились мы, да и время-то богатырское, знать, миновало. Не нужны стали теперь богатыри. С этой пущалкою, что у Фомки, всякая баба выйдет против тебя, и ничего ты с ней не поделаешь.

— Да, — отвечает Алеша Попович-млад. — Я, братец Ильюха, и сам так думаю. Довольно уж мы с тобой покрутили миром. Пора и честь знать! Поедем-ка на покой.

И вот простились богатыри с своим нареченным братом Фомою и уехали восвояси.

А Фомка тою порой гостил во дворце у какого-то короля заморского, и слава о нем успела уже пройти по целому свету.

VI

Сидит Фомка у короля, в его золотом чертоге; а король-то и говорит ему:

— Скажи, — говорит, — мне, Фома, по правде, отчего старые богатыри уехали?

И отвечает ему Фома:

— Скажу я тебе, государь, по правде, старые богатыри обижаются, что им возле меня, молодого богатыря, совсем делать нечего.

Выслушав это, король сам глядит на Фому, усмехается:

— Послушай, Фома, — говорит, — ведь ты врешь?

— Нет, — говорит, — не вру.

— Нет, врешь. Меня, братец мой, не обманешь. Ты вот говоришь: «богатырь», — а если по правде сказать, какой ты богатырь? Отними у тебя пущалку да стрелы, так тебя всякий дворовый петух загоняет.

Фомка обиделся.

— Нет, — говорит король, — ты этим, любезный, не обижайся. А ты мне вот что скажи. Ведь этакую пущалку, как у тебя, всякий кузнец может сделать?

— Да, — отвечает Фома, — может; а стрелы-то ты откуда возьмешь? Без стрел, с одною пущалкою ничего не поделаешь.

— А вот, — говорит король, — я к тому и веду разговор. Ты, Фома, парень неглупый, сам можешь понять, что славы твоей не убудет, если ты мне откроешь: откуда ты эти стрелы берешь; и выучишь моих мастеров этому делу стрелецкому. А если, — говорит, — ты это сделаешь, то будет тебе от меня за это награда такая, о какой ты и не думаешь. Богатырем я не могу тебя сделать, конечно, да мне и не нужны богатыри; но сделаю тебя генералом и отдам тебе все свое войско в команду, и для этого войска мы закажем пущалки, и ты будешь его учить своему стрелецкому ремеслу. А когда ты все это выполнишь, тогда я отдам за тебя свою дочь и с нею полцарства в приданое.

Польстился Фома на такую великую честь и открыл королю свое дело тайное, свое мастерство стрелецкое. И сделал его король генералом, а старых своих богатырей уволил вчистую. Не нужны стали они ему с тех пор, как все войско было вооружено пущалками и всякий солдат мог сделать то же, что Фомка делал. И стал Фомка знатным боярином, и стал король выдавать за него свою дочь, а за дочерью отводить полцарства в приданое.

И вот едет Фома с королевскою дочерью под венец. Едут они в золотых колесницах. По дороге войско стоит в два ряда; народ толпится; шапки бросают кверху, кричат «ура!». По всему городу праздник, в колокола звонят… А по небу между тем поднимается черная туча. Остановилась она над самым венчальным поездом да вдруг как шарахнет!..



Разорвало ее, словно платок, на два куска, и из прорехи вылетела царица Маланья во всей лучезарной своей красоте. Она была в огненной колеснице на вороных конях, и на темных ризах ее светилось кровавое зарево. Грозно глянула она на Фому:

— Стой! Фомка-вор! Ты стрелы мои украл, ты тайны мои изведал и по свету разгласил. Я тебе этого не прощу! На вот, отведай-ка эту стрелку!..

Сказав это, царица взмахнула высоко белой рукой и пустила в него стрелу лучезарную…

Тяжелый громовой удар грянул над самою головою жениха. Кони его попадали. Народ столпился вокруг его золотой колесницы. Глядят: а бедный кривой богатырь лежит в колеснице — мертвый.

В. М. Гаршин
Сказка о жабе и розе

Жили на свете роза и жаба. Розовый куст, на котором расцвела роза, рос в небольшом полукруглом цветнике перед деревенским домом. Цветник был очень запущен; сорные травы густо разрослись по старым, вросшим в землю клумбам и по дорожкам, которых уже давно никто не чистил и не посыпал песком. Деревянная решетка с колышками, обделанная в виде четырехгранных пик, когда-то выкрашенная зеленой масляной краской, теперь совсем облезла, рассохлась и развалилась; пики растащили для игры в солдаты деревенские мальчики и, чтобы отбиваться от сердитого барбоса с компаниею прочих собак, подходившие к дому мужики.

63